Ты тихо шепчешь: «Прости меня»,
Я знаю, чего ты ищешь.
Ты слышишь, вокруг нас опять тишина,
И я умоляю, тише…
__________________
«Никто не заметил резкого, пронзительного, но секундного вскрика. Только я. Потому что знал, кто кричал, и знал почему…»
***
Был тихий осенний денек. Солнце не светило. Было пасмурно. Шел ноябрь. Ветерок, легкий, но уже холодный и навивающий настроение зимы, неугомонно ворошил волосы прохожих, забивался под куртки, ветровки и плащи, заставлял брюки и юбки четко выделять ноги людей. Уносил чьи-то пустые разговоры и проблемы.
Он шел вперед, и этот ветер блуждал в его волосах. Он шел. Только против толпы, против ветра, против родных людей, против друзей, против жизни, против морали. Казалось, что каждые желает толкнуть его плечом, так и наровит сбить с намеченного пути, задев сумкой или зонтом.
«Вы, верно, совсем не ведаете, как это быть не таким как вы! Быть изгоем, быть уродом, быть аморальным и нестандартным! Каждый день, выходя на улицу, прогуливаясь меж деревьев, поглощая пищу в кафе, понимать, что вокруг тебя только те, кто против! Да я люблю его, я хочу запросто держать его руку и поправлять ему челку на эскалаторе, целовать его губы и улыбаться ему в автобусе. Я просто хочу быть с ним рядом! Что с того, что мне нравиться быть женственным и нравиться женственность в мужчине, что с того, что я люблю носить женские вещи? Любить его – все, что мне хочется больше всего, любить его и не бояться!»
Кто-то опять резко толкнул его. Он даже потерял равновесие и упал. Больно ударился, разбил бровь и весь испачкался. Он лежал на холодной земле и плакал, а люди топтали букет белых роз, которые он нес ему в подарок. Горячие струи неугомонно наполняли лужу солью, стекая по его красным от волнения и досады щекам. Плечи его тряслись, он весь замерз.
И вдруг чья-то рука дотронулась до его плеча. Ласковая улыбка снова вернула кусочек ушедшего лета в этот понурый осенний день.
***
- Вставай, - тихо сказал я. – Вставай, братишка. Я еле нашел тебя.
Он встал. Посмотрел на меня.
- А где же Максим? – всхлипываю, прохрипел он.
- Максим уехал, разве ты забыл?
Он опустил голову и вдруг зарыдал, задрожал, а розы так и продолжали топтать неугомонные прохожие, вечно спешащие по своим вечно неотложным делам. Пошел сильный дождь, осенний ветерок перешел в холодный пронизывающий до мозга костей ветер. Брат плакал, а я его успокаивал.
***
Около остановки остановился автобус. Водитель закурил и посмотрел на народ, суетившийся рядом. Его очень удивил юноша, стоящий посредине толпы и будто обнимающий кого-то. Он гладил своего воображаемого спутника по воображаемой голове, что-то шептал ему и плакал.
Водитель наблюдал за этой странной картиной, пока не докурил сигарету, а потом автобус тронулся по намеченному маршруту. Водитель вспомнил этого юношу всего один раз в жизни, когда рассказывал о странной картине, увиденной утром, своей жене, дома вечером.
***
- Не плачь, братишка. – сказал я и понял, что началась зима. Пошел снег...